СИНГАПУР для русских: бизнес, диагностика и лечение

Глава 26. Вслед за Великобританией - в Европу продолжение

 В ноябре 1995 года Коль вновь посетил Сингапур и вновь выразил свое
беспокойство в отношении России. Его европейские партнеры не понимали
критической важности России для сохранения мира в Европе. Они должны были
помочь России стать более сильным и демократическим государством, а не
вернуться к диктатуре и политике экспансионизма. Европа нуждалась в России в
качестве противовеса Китаю. По этим причинам Германия была главным
источником финансовой помощи России. В 1989 году на долю Германии
приходилось 52 миллиарда долларов, или более половины всей международной
помощи, оказанной России. Американцы приводили его в отчаяние, - они все
более и более замыкались в себе. Республиканцы были "так же плохи, если не
хуже". Коль жаловался, что ни один республиканский кандидат не побывал в
Европе во время президентской компании, проходившей за год до того, а в годы
"холодной войны" они это делали регулярно.
 Коль хотел, чтобы я высказал свое личное мнение об официальных
сообщениях, поступавших из Китая, Японии, Вьетнама, Индонезии, Малайзии,
Индии, Пакистана, Бангладеш и Филиппин. Я дал ему откровенные ответы на его
вопросы. Когда я говорил ему, что та или иная страна была совершенно
безнадежной, он соглашался, и отвечал, что тоже не вкладывал бы туда
капитал. Он был практичным и трезвым человеком, и наши оценки ситуации часто
совпадали.
 В июне 1996 года Коль пригласил Чу и меня отправиться на вертолете в
Шпейер (Speyer), расположенный в его родной земле Рейнланд-Пфальц
(Rhineland-Palatinate), в самом сердце Европы. В городе стоит роскошный
собор XI века. Коль приезжал в этот винодельческий район Рейнской области с
Миттераном, Горбачевым, Тэтчер и другими политиками. Его жена присоединилась
к нам в его любимом ресторане "Дайдесхайм хоф" (Deidesheim Hof), где мы
дегустировали его любимые блюда. В течение обеда он "угощал" меня
воспоминаниями о его встречах с восточно-азиатскими лидерами, некоторые из
которых ему понравились, другие же показались несколько колючими. Сухарто
произвел на него впечатление скромного человека, и они стали близкими
друзьями. Еще до того, как Коль стал канцлером, он посещал Сухарто в его
доме. Пока он ждал Сухарто в зале, любуясь рыбками в аквариуме, какой-то
человек в свитере и саронге подошел к нему, они вместе смотрели на рыбок и
начали говорить. Немецкий посол, сопровождавший Коля, не заметил его. И
только спустя некоторое время Коль понял, что это был сам президент. Сухарто
пригласил его остаться пообедать, и они вместе провели четыре часа. Во время
другого визита Сухарто взял его на свою ферму, чтобы показать разводимый там
крупный рогатый скот, после чего Коль прислал ему из Германии племенного
быка. В следующий раз, когда он встретился с Сухарто, президент пожал ему
руку и сказал, что бык сделал первоклассную работу.
 Коль продемонстрировал, как мало внимания он уделял форме. Все шестеро
из нас путешествовали по Шпейеру не в роскошном лимузине "Мерседес", а в
обычном микроавтобусе "Фольксваген" (Volkswagen). Когда я дал в его честь
обед в Сингапуре, он приехал на обычном туристическом автобусе, как он
сказал мне, чтобы лучше рассмотреть город.
 Гельмут Шмидт и Гельмут Коль не были лучшими друзьями, и немецкие
средства массовой информации были заинтригованы, как мне удавалось
поддерживать хорошие отношения с обоими. Когда меня об этом спросили, я
ответил, что моей обязанностью было поладить с любым немецким лидером, так
что я не отдавал никому предпочтения. Коль иногда проигрывал в сравнении со
Шмидтом, его непосредственным предшественником. Шмидт был интеллектуалом,
всегда подбрасывавшим интересные идеи, которые он разъяснял с остротой и
ясностью в "Ди цайт" и после того, как подал в отставку с поста канцлера.
Средства массовой информации, напротив, описывали Коля как скучного и
унылого человека. В результате, многие недооценивали его. Когда Коль пришел
к власти, никто не ожидал, что он будет находиться на этом посту дольше
любого другого немецкого канцлера, за исключением Бисмарка (Bismarck). Узнав
его ближе, я рассмотрел за внешней неуклюжестью и громоздкостью ясный ум и
острое политическое чутье. У него был сильный характер, решительный и
последовательный в достижении поставленных целей. Его стратегическое
мышление позволило ему свести счеты с прошлым Германии, и он был решительно
настроен, чтобы прошлое никогда больше не повторилось. Именно отсюда
проистекала его целеустремленная борьба за создание Европейского монетарного
союза (European Monetary Union). Он считал это вопросом войны и мира и
верил, что евро сделает процесс европейской интеграции необратимым.
 Коль проиграл выборы в сентябре 1998 года. Он останется в истории
великим немцем, вторично объединившим Германию, и великим европейцем,
хотевшим, чтобы Германия стала частью наднациональной Европы, чтобы
предотвратить повторение разрушительных европейских войн прошлого столетия.
Он консолидировал франко-германские связи и подготовил евро для успешного
старта 1 января 1999 года, несмотря на широко распространенный скептицизм и
оппозицию. В первый же год существования евро курс общеевропейской валюты по
отношению к американскому доллару понизился, но если евро, в конечном счете,
преуспеет, то вклад Коля в создание европейского единства будет
историческим. Его признание в том, что он был замешан в сборе секретных
пожертвований на нужды своей партии, которые по закону должны были делаться
гласно, не умаляет значение его вклада в построение новой Германии и нового
ЕС.
 Французские лидеры поразили меня уровнем своего интеллекта и глубиной
политического анализа. Используя экономические ресурсы Германии в составе
ЕС, французам удалось опередить немцев в усилении своего влияния на
международной арене. Объединенная Германия не станет с этим мириться. Тем не
менее, канцлер Коль слишком хорошо знал об опасениях, которые могли бы
появиться, если бы Германия стала злоупотреблять своей мощью и весом.
 Одним из серьезных препятствий для дальнейшего развития европейского
единства является отсутствие общего языка. Шмидт разговаривал с Жискар
Д'эстеном на английском и отмечал, что между ними наладилось хорошее
взаимопонимание. Миттеран и Ширак разговаривали с Колем через переводчика.
Для меня всегда было трудно понять другого человека, если мы разговоривали
через переводчика. Шмидт, Жискар Д'Эстен и Ширак разговаривали со мной на
английском языке, и я мог понять их мысли лучше, чем разговаривая с
Миттераном и Колем через переводчика. Из-за того, что я должен был ждать
перевода того, что они мне сказали, мне было сложнее понять язык их жестов.
Если человек говорит по-английски, пусть даже не идеально с грамматической
точки зрения, я приспосабливаюсь к тому, как он мыслит. Паузы и заминки,
сделанные в середине предложения, иногда изменяют его смысл, переводчик же
переводит их на одном дыхании, и сомнения и колебания, скрывающиеся за
паузами, исчезают. Пока европейцы не договорятся об общем языке, они не
смогут тягаться с Америкой в том, что касается тех выгод, которые приносят
однородность и размеры страны. Во всех странах ЕС английский язык
преподается в качестве второго языка, но ни одна из них не готова
пожертвовать своим языком ради английского или какого-либо другого языка. В
результате, при работе над большими проектами, взаимозаменяемость инженеров
и управляющих из стран ЕС не будет такой же легкой, как у американцев.
 Стремление французов сделать свой язык одним из ведущих языков
международной дипломатии должно уступить место прагматизму. К концу 80-ых
годов французские ораторы на международных конференциях начали говорить
по-английски, чтобы лучше влиять на международную аудиторию. С развитием
Интернета игнорирование превосходства английского языка может дорого
обойтись. Тем не менее, в 90-ых годах дискуссии между французским и немецким
управляющими, ведущими между собой беседу на английском языке, стали уже
обычным делом.