Глава 34. Гонконг: возвращение в Китай продолжение
Население Гонконга должно уладить существующие противоречия между
различными социальными группами. Политики, играющие на стороне профсоюзов и
рабочих, должны договориться с такими работодателями как Ли Кашин (Li Ka
Shing); руководители и специалисты должны достичь соглашения с
низкооплачиваемыми служащими относительно того, кто и какие налоги должен
платить, кто и какие субсидии получать на здравоохранение, образование и
жилье. Только после того, как удастся сбалансировать эти различные групповые
интересы, жители Гонконга смогут подняться над тем, что их разделяет,
сформулировать свои коллективные интересы и бороться за них, но только в
качестве Специального административного района Китая. Эта задача является
вдвойне сложной, ибо жители Гонконга не считают себя китайцами. Те из них,
кто родился в материковом Китае, называют себя китайцами Гонконга, те же,
кто родился в колонии, называют себя жителями Гонконга. Когда правительство
Специального административного района предложило поднять над городом
китайский государственный флаг и ежедневно исполнять во всех школах
национальный гимн, 85% родителей были против этого. С другой стороны, во
время десятой годовщины событий на площади Тяньаньмынь примерно 50,000
человек собрались на поминальную службу со свечами в руках. Я подозреваю,
что они более опасались того, что могло случиться с ними в Гонконге, чем
повторения того, что произошло на площади Тяньаньмынь. Напротив, когда
разъяренные китайцы в Китае протестовали против бомбардировки американцами
китайского посольства в Белграде в 1999 году, лишь горстка жителей Гонконга
провела символическую демонстрацию у консульства США.
Одним из спорных решений, принятых Дун Цзянь-хуа, было обращение к
Всекитайскому собранию народных представителей с просьбой о пересмотре
решения гонконгского суда последней инстанции. Основной Закон Гонконга
предоставлял право въезда и проживания на территории Гонконга детям жителей
Гонконга, рожденным в Китае. Суд постановил, что дети жителей Гонконга,
включая незаконнорожденных детей, а также дети родителей, родившихся в
континентальной части Китая и впоследствии получивших право на проживание в
Гонконге, имели право постоянно проживать в городе. Жители Гонконга были
встревожены, когда правительство сообщило, что более полутора миллионов
человек получат право на проживание в городе. В марте 1999 года
государственный секретарь Гонконга по вопросам юстиции обратился за
разъяснением этого положения Основного Закона к постоянному комитету ВСНП по
делам Гонконга. Постоянный комитет разъяснил, что правом постоянного
проживания в Гонконге обладали только дети, у которых в момент их рождения
хотя бы один из родителей являлся жителем Гонконга. Юристы, ученые и
средства массовой информации отнеслись к этому решению критически, опасаясь,
что правительство, тем самым, создало прецедент для вмешательства ВСНП в их
судебную практику. Но большинство людей не интересовалось юридическими
тонкостями и поддержало действия правительства.
21 октября 1999 года, выступая на лекции, посвященной четвертой
годовщине Института политических исследований Гонконга (Hong Kong Policy
Research Institute), научного учреждения, выполняющего некоторые разработки
по заказу правительства Специального административного района, я говорил о
том, что проблемы переходного периода оказались сложнее, чем ожидалось.
Поддерживаемый американскими и британскими средствами массовой информации
губернатор Паттэн преподал Гонконгу интенсивный курс демократии и соблюдения
прав человека. Цель этого курса состояла в том, чтобы "выгравировать" в умах
людей принципы свободы слова, особенно свободы прессы, всенародных выборов с
участием максимально широкого круга избирателей, "Билле о правах",
защищающего основные фундаментальные права человека, понятие о верховенстве
закона и независимости судебной системы. В конечном итоге, англичане хотели
передать под юрисдикцию Китая такой Гонконг, в котором демократические
изменения стали бы уже необратимыми. Это привело к тому, что многие в
Гонконге полагали, что экономика позаботится о себе сама, что достаточно
только обеспечить соблюдение прав человека и демократических норм, и все
будет хорошо. А получилось все по-иному.
Как и жители любой другой страны, жители Гонконга обнаружили, что их
наиболее насущными потребностями являлись выживание и благосостояние. Люди
были разочарованы тем, что старая система, при которой каждый напряженно
работал для собственного блага и практически каждый добивался успеха, больше
не работала. Настроение и позиция людей изменились. Они должны были
двигаться вперед. Поскольку предвыборная политическая деятельность не влекла
за собой никакой ответственности, Законодательный совет превратился в место
для политической рекламы с целью завоевания голосов избирателей на следующих
выборах. Поскольку политические лидеры не несли ответственности за
выполнение своих предвыборных обещаний, то эти обещания никогда и не
подвергались проверке.
У Гонконга было два возможных пути вперед. Во-первых, законодатели
могли занять более реалистичную позицию и начать работать в рамках
Специального административного района Сянган, являвшегося частью Китая, тем
самым, заявив о своем признании приоритета национальных интересов Китая. В
этом случае Пекин, вероятно, позволил бы партии большинства придти к власти
после 2007 года, когда конституция должна быть пересмотрена. В противном
случае, Пекин возьмет упрямых политиков измором. До 2007 года у людей есть
время, чтобы определиться, по какому пути следовать. Старый Гонконг уже стал
историей, а его будущее зависит от того, каким образом народ Гонконга будет
защищать свои групповые интересы.
В течение часа, отвечая на вопросы собравшихся в международном
конференц-зале 1,200 представителей средств массовой информации, деловой и
политической элиты Гонконга, я высказал очевидное: если Гонконг станет
просто еще одним китайским городом, то он не представляет для Китая никакой
ценности. Гонконг представлял интерес для Китая ввиду наличия в городе
развитых общественных институтов, управленческих знаний, высокоразвитого
финансового рынка, одинаковых правил игры для всех, а также благодаря
космополитичному образу жизни в городе, использующем английский язык для
ведения бизнеса. Это то, что делает Гонконг отличным от других городов
Китая.
В Гонконге сталкиваются две противоположные тенденции. Чтобы быть
полезным Китаю, город должен научиться работать с китайскими официальными
лицами и понимать их образ мышления, а также экономическую и социальную
систему страны, которая отличается от их собственной. Тем не менее, нельзя
позволить, чтобы эти факторы стали оказывать определяющее влияние на
Гонконг, иначе, он превратится просто в еще один китайский город. Он должен
сохранить присущие ему характеристики, которые сделали его незаменимым
посредником между Китаем и внешним миром, как это было во времена
британского господства. Я ожидал, что мои жесткие заявления повлекут за
собой критику со стороны средств массовой информации, но отношение аудитории
было теплым, а средств массовой информации на следующий день - мягкой. Их
сообщения заставили различные группы населения задуматься над выбором,
который перед ними стоял. Они оказались в ситуации, совершенно отличной от
той, которую предвидел Крис Паттэн, - "тяжелая рука" Китая совершенно не
ощущалась. Напротив, мрачное настроение самих жителей Гонконга не позволяло
им двигаться вперед, не давало поставить практически достижимые в новых
обстоятельствах задачи и работать над их выполнением. Когда городом
управляли британские официальные лица, у людей в Гонконге не было
необходимости в том, чтобы действовать дружно и согласованно. Они были
великими индивидуалистами и талантливыми предпринимателями, готовыми идти на
большой риск, чтобы обеспечить высокое вознаграждение для себя и своей
семьи. Теперь же, когда они столкнулись с серьезными альтернативами будущего
развития, они обязаны сделать свой выбор в качестве особой группы китайской
нации. В настоящий момент существует глубокая и широкая пропасть между
стремлениями жителей Гонконга, желающими сохранить свою комфортную жизнь в
процветающем городе с помощью демократической системы, и надеждами китайских
лидеров, желающими видеть Гонконг не только безвредным, но и полезным для
Китая.
На протяжении следующих 47 лет обе стороны должны стремиться к
сближению друг с другом. Это может оказаться не таким сложным делом, как
опасаются многие жители Гонконга. До того, как Китай и Гонконг станут единой
страной в рамках одной общественной системы, вырастут еще два поколения
людей. Если те перемены, которые произошли на протяжении жизни одного
поколения людей после смерти Председателя Мао, будут продолжаться в том же
темпе, то слияние Китая и Гонконга не должно быть таким уж трудным делом.
|
