Глава 18. Развитие связей с Таиландом, Филиппинами и Брунеем продолжение
Во время одного из визитов в Сингапур, состоявшегося вскоре после
нашего отделения от Малайзии, сэр Омар широко улыбнулся и сказал: "Теперь
Сингапур - как Бруней. Так будет лучше для вас". В самом деле, у нас было
много общего: мы были маленькими странами, окруженными большими соседями. Я
не завидовал его богатству и никогда не занимал у него денег. Я давал ему
советы, только когда он просил меня об этом. Султан доверял мне. В 1967
году, когда Малайзия прекратила функционирование общего Валютного комитета,
его члены, - Малайзия, Бруней и Сингапур, - согласились, что между нашими
новыми валютами будет существовать взаимозаменяемость и паритет. Когда в
1973 году соблюдение этого порядка прекратилось, старый султан решил
сохранить эту договоренность по отношению к Сингапуру. Он был самым скромным
султаном, совершенно отличавшимся от других султанов региона. Он привил
Брунею понятие о финансовой дисциплине и приступил к накоплению огромных
активов, которые управлялись его агентами в Лондоне. ( Прим. пер.: султан
Брунея считается одним из богатейших людей мира, чье состояние оценивается
примерно в 50 миллиардов долларов США).
Когда британское правительство стало оказывать на него давление,
вынуждая его провести конституционные реформы с целью введения демократии,
тогда, чтобы потянуть и выиграть время, он в 1967 году отрекся от престола в
пользу своего старшего сына Хасанала Болкиа (Hassanal Bolkiah). Его сын был
тогда еще совсем молодым человеком, проходившим подготовку в британской
военной академии в Сандхерсте (Sandhurst). Султан провел много времени,
размышляя над тем, как сохранить роль Великобритании в качестве гаранта
безопасности Брунее. Он отказывался иметь дело с Индонезией и Малайзией. Он
не доверял Индонезии из-за поддержки ею лидера Народной партии Брунея
(Brunei People's Party) Азахари (Azahari), который возглавлял восстание в
декабре 1962 года. Он опасался малазийцев, потому что малайзийские служащие,
направленные на работу в Бруней в конце 50-ых - начале 60-ых годов,
покровительственно относились к чиновникам Брунея, обращаясь с ними как с
деревенскими родственниками. Я был достаточно осторожен, чтобы не послать ни
одного сингапурского чиновника в Бруней даже на самое короткое время, а
когда такое случалось, то их надлежащим образом инструктировали, чтобы они
обращались с жителями Брунея вежливо и с достоинством.
Во время частной встречи в марте 1979 года я убеждал сэра Омара,
бывшего султана (Сери Бегавана (Seri Begawan), как его стали называть после
отречения), наладить частичные связи с АСЕАН перед обретением независимости
в 1984 году. Я сказал ему, что президент Индонезии Сухарто и премьер-министр
Малайзии Хусейн Онн были дружественно и благосклонно настроены по отношению
к Брунею. Он согласился рассмотреть вопрос о получении Брунеем статуса
наблюдателя в АСЕАН, но дальше этого дело не пошло. Я объяснил ему, что мир
сильно изменился. Сэр Омар продолжал подсознательно верить в англичан,
надеясь, что они всегда поддержат его. Он не хотел согласиться с тем, что
положение Великобритании изменилось, и что у англичан не было ни
военно-морских, ни военно-воздушных сил, с которыми они могли бы придти на
помощь Брунею.
После того как премьер-министром Великобритании стала Маргарет Тэтчер,
посещавшие Сингапур британские министры стали часто заводить со мною речь о
Брунее. Они хотели убедить султана провести выборы, придать монархии
современный вид, отказаться от протектората и предоставить Брунею
независимость. Я старался изо всех сил убедить Сери Бегавана, сэра Омара и
султана начать движение по этому пути, но безуспешно. Наконец, британское
правительство решило, что, независимо от того, будет ли в Брунее избрано
демократическое правительство или нет, султанат должен взять на себя
ответственность за свое собственное будущее. Великобритания обещала
продолжать оказывать Брунею поддержку, сохраняя в султанате батальон гурков,
за который Бруней должен был платить. В 1979 году я также попытался убедить
лорда Каррингтона, вскоре после того как он стал министром иностранных дел
Великобритании, проявить твердость по отношению к тем британскими
чиновниками, которые хотели продлить срок своего пребывания в Брунее. Тем
самым они не позволяли официальным лицам Брунея, которые практически
поголовно получили образование в Великобритании, накопить опыт, в котором
они нуждались для управления своей собственной страной. После этого
разговора в данной сфере произошли серьезные перемены. К 1984 году, когда
Бруней получил независимость, местные жители уже занимали практически все
высшие должности в султанате.
В 1980 году я обсудил с президентом Сухарто вопрос о возможном
вступлении Брунея в АСЕАН после получения независимости. Сухарто сказал,
что, в том случае, если Бруней захочет вступить в организацию, он будет
только приветствовать это. Затем я попытался убедить султана пересмотреть
взгляды его отца на то, что АСЕАН не являлась важной организацией. Ему
следовало нанести визит президенту Сухарто и другим лидерам стран АСЕАН. В
конце концов, в апреле 1981 года он так и поступил. Сухарто оказал ему в
Джакарте теплый прием. Затем султан посетил Малайзию и Таиланд. Когда в 1984
году Бруней вступил в АСЕАН, то членство в этой организации не только
обеспечило ему некоторые гарантии безопасности, но и облегчило султану
общение с соседями.
С момента обретения независимости в Брунее царил мир и стабильность.
Султан стал более уверенным в собственных силах. Принц Мохамед (Prince
Mohamed) стал знающим министром иностранных дел, а высокопоставленные
брунейские чиновники набрались опыта, выполняя свои обязанности и участвуя в
международных конференциях. Сери Бегаван, который умер в 1986 году, был бы
доволен такими результатами.
Дружба между отцом султана и мною получила продолжение в дружбе между
нынешним султаном, его братьями и министрами, и премьер-министром Го Чок
Тонгом и его коллегами. Между нашими странами существуют отношения доверия,
а наши взаимные намерения являются предельно честными.
|
