Глава 15. Дирижер оркестра продолжение
Перед тем как принять любое политическое решение, затрагивавшее
интересы малайцев, я неизменно консультировался со своими малайскими
коллегами, включая Османа Вока (Othman Wok) и Рахима Исхака (Rahim Ishak).
Они были весьма практичными людьми. Когда дело касалось ислама, я также
консультировался с Ясибом Мохамедом (Yaaccib Mohamed). Он был проповедником
в Келантане (Kelantan), и был весьма уважаемым религиозным наставником.
Ахмад Маттар был реалистом и считал такие консультации лучшим способом
добиться желаемых результатов.
Не все министры старшего поколения поддерживали организацию подобных
групп взаимопомощи, основанных по национальному признаку. Раджа был
убежденным сторонником мультирасового общества и считал, что мой план был не
прагматичным отражением реальности, а шагом назад. Он не хотел использовать
кровные узы, чтобы повлиять на родителей, дабы те заставили своих детей
учиться. Он опасался, что это могло привести к усилению межнациональной
розни.
Хотя я и его разделял идеал мультирасового общества, мне приходилось
считаться с реальностью, чтобы добиваться результатов. По опыту мы знали,
что китайские или индийские официальные лица не могли оказать на родителей и
студентов-малайцев такое же влияние, как лидеры малайской общины. Уважение,
которым пользовались эти лидеры и их искренний интерес к обеспечению
благосостояния молодых людей, отстававших в учебе, убедили родителей и детей
приложить дополнительные усилия. Чиновники-бюрократы никогда не смогли бы
побудить родителей и их детей к действию с тем же интересом, убежденностью и
личным участием. Лидеры китайской общины также не могли наладить связей с
родителями и детьми-малайцами. В таких глубоко личных, эмоциональных
вопросах, которые затрагивали национальную и семейную гордость, только
лидеры этнической общины могли обратиться к родителям и детям.
Через несколько лет после начала деятельности "Мендаки" усилия лидеров
малайской общины и дополнительные занятия по вечерам принесли плоды.
Наблюдался постоянный рост числа малайских студентов, успешно сдавших
экзамены, существенный прогресс был достигнут в области точных наук. В 1991
году группа молодых дипломированных специалистов-мусульман сформировала
Ассоциацию специалистов-мусульман (Association of Muslim Professionals).
Организация преследовала те же цели, что и "Мендаки", но хотела работать
независимо от правительства. Премьер-министр Го Чок Тонг предоставил им
финансовую поддержку. По мере роста поддержки со стороны общинных лидеров,
оказывавших помощь неуспевающим студентам-мусульманам, результаты
улучшались.
В 1995 году, в ходе Третьего международного исследования в области
математики и точных наук (Third International Mathematics and Science
study), наши студенты-малайцы показали результаты, превышавшие средний
международный уровень. В 1987 году только 7% выпускников школ-малайцев
поступили в университеты и политехнические институты. К 1999 году эта цифра
возросла в 4 раза - до 28%, в то время как в среднем по стране она выросла
лишь вдвое. В 1996 году стипендиатка-малайка с отличием окончила факультет
английского языка в университете Беркли, в Калифорнии. Другой студент-малаец
в 1999 году получил золотую медаль и занял первое место среди выпускников
факультета архитектуры Национального Университета Сингапура. Еще один
студент получил правительственную стипендию для обучения в Кембридже, где он
получил диплом с отличием по физике и продолжил обучение, получив в 1999
году докторскую степень. Малаец был избран президентом студенческого союза
Национального Технического Университета в 1998-1999 годах. Теперь у нас есть
растущий средний класс малайцев, состоящий из управляющих МНК, консультантов
в сфере информационной технологии, начинающих предпринимателей, валютных
дилеров, банковских служащих, инженеров, докторов и деловых людей,
занимающихся туризмом, производством продуктов питания, строительством,
производством мебели и торговлей одеждой.
Прогресс, достигнутый "Мендаки", побудил индийскую общину в 1991 году
организовать Ассоциацию содействия развитию индийцев Сингапура (Singapore
Indian Development Association). На следующий год китайцы сформировали
Китайский совет содействия развитию (Chinese Development Assistance
Council), чтобы помочь своим неуспевающим студентам - китайцам. В процентном
отношении таких студентов было меньше, чем студентов-малайцев, но общее
число их было больше. А вскоре была создана и Евразийская Ассоциация (The
Eurasian Association).
Обеспечение верховенства закона.
Закон и порядок в обществе создают основу для стабильности и развития.
Получив образование в области права, я впитал важность принципа равенства
всех граждан перед законом для правильного функционирования общества. Тем не
менее, жизненный опыт, полученный во время японской оккупации Сингапура, за
которой последовал период анархии, в течение которого британская военная
администрация пыталась восстановить законность, сделал меня более
прагматичным и менее догматичным в моем подходе к проблемам преступления и
наказания.
Вскоре после того как в 1951 году я стал членом Коллегии адвокатов
Сингапура (Singapore Bar), мне было поручено мое первое дело. Я защищал в
суде четырех участников расовых волнений, которых обвиняли в убийстве
сержанта королевских британских вооруженных сил, совершенном во время
расовых волнений мусульман, направленных против белых, имевших место в
декабре 1950 года из-за "девочки джунглей". Я добился оправдания всех
четверых, но у меня остались серьезные сомнения относительно практической
ценности суда присяжных в условиях Сингапура. Наличие жюри в составе семи
присяжных заседателей, выносивших приговор большинством голосов, позволяло
легко добиваться оправдательных приговоров. Индия также пыталась ввести суд
присяжных, но попытка потерпела неудачу, и эта система была отвергнута.
Вскоре после того как в 1959 году я стал премьер-министром, я отменил
использование суда присяжных, за исключением рассмотрения дел об убийствах.
Это исключение было сделано, потому что такое правило существовало тогда в
Малайе. В 1969 году, после отделения Сингапура от Малайзии, я поручил Эдди
Баркеру, тогдашнему министру юстиции, направить в парламент законопроект о
прекращении практики использования суда присяжных при рассмотрении дел об
убийствах. Во время слушаний парламентского комитета один из лучших
адвокатов Сингапура Дэвид Маршал, занимавшийся защитой уголовных
преступников, заявил, что он добивался оправдательных приговоров в 99
случаях из 100, когда ему приходилось защищать убийц. Когда я спросил его,
считал ли он, что 99 оправданным были предъявлены ложные обвинения, Маршал
ответил, что его обязанности состояли в том, чтобы защищать, а не судить
обвиняемых.
Судебный репортер газеты "Стрэйтс таймс", который наблюдал за многими
судебными процессами, проводившимися судами присяжных, на заседании того же
парламентского комитета подтвердил, что суеверие и общее нежелание брать на
себя ответственность за серьезные наказания, особенно смертную казнь, вели к
тому, что присяжные заседатели - азиаты весьма неохотно выносили
обвинительные приговоры. Они предпочитали оправдывать подсудимых или
выносить более мягкие приговоры. Репортер сказал, что, если в состав жюри
присяжных входила беременная женщина, то было легко предсказать, что
обвинительный приговор по делу об убийстве вынесен не будет, иначе ее
ребенок будет якобы проклят с рождения. Когда этот закон был принят, и суд
присяжных - отменен, количество судебных ошибок, возникавших в результате
капризов присяжных заседателей, уменьшилось.
После того, что я увидел в годы лишений и трудностей в период японской
оккупации Сингапура, я больше не воспринимал теорий о том, что преступник
якобы является жертвой общества. Наказания были тогда настолько суровы, что
даже в 1944-1945 годах, когда многие люди голодали, в городе не было краж, и
жители могли спокойно оставлять двери домов открытыми днем и ночью.
Устрашение действовало эффективно. Англичане использовали в Сингапуре
телесные наказания: порку пятижильной плеткой или пальмовой тростью
(rattan). После войны они отменили порку плеткой, но сохранили телесное
наказание палками. Мы считали, что телесные наказания являются более
эффективными, чем длительные сроки тюремного заключения, и ввели эти
наказания за преступления, связанные с наркотиками, за торговлю оружием,
изнасилования, нелегальный въезд в Сингапур и порчу общественной
собственности.
В 1993 15-летний американский школьник Майкл Фэй (Michael Fay) и его
друзья решили повеселиться. Они ломали дорожные знаки и светофоры и
раскрасили из пульверизаторов более 20 автомобилей. Ему было предъявлено
обвинение в суде, он признал себя виновным, но его адвокат подал просьбу о
помиловании. Судья приговорил Майкла к шести ударам палками и четырем
месяцам тюрьмы. Американские средства массовой информации пришли в ярость от
перспективы того, что жестокие азиаты в Сингапуре будут избивать
американского мальчика палками по ягодицам. Они подняли такой шум, что
президент США Клинтон обратился к президенту Он Тен Чиону с просьбой о
помиловании подростка. Положение Сингапура стало невозможным: если мы не
могли подвергнуть этого мальчика телесному наказанию только потому, что он
был американцем, как мы могли подвергать телесным наказаниям своих
собственных нарушителей?
После дискуссии в правительстве премьер-министр посоветовал президенту
уменьшить наказание до четырех ударов. Американские средства массовой
информации не были удовлетворены. Тем не менее, не все американцы осуждали
такое наказание за вандализм. Вскоре после того как история с Майклом Фэем
попала на первые полосы газет, моя дочь Линь была арестована в американском
штате Нью-Гэмпшир (New Hampshire) за то, что она не остановилась, как того
требовал полицейский патруль, пытавшийся остановить ее за превышение
скорости. Когда полицейский офицер отвез ее в участок, в ответ на его
вопросы она ответила, что она - из Сингапура, и что он, вероятно, относится
с предубеждением к ее стране из-за случая с Майклом Фэем. Полицейский
ответил, что мальчишка заслужил телесное наказание, отвез ее обратно к
машине и пожелал удачи.
Фэй пережил четыре удара палками и вернулся в Америку. Через несколько
месяцев американская пресса сообщила, что однажды ночью он пришел домой
поздно, в состоянии опьянения, и напал на своего отца, избив его. А месяц
спустя, вдыхая бутан, он получил сильные ожоги, когда его друг чиркнул
спичкой. Он признал, что являлся токсикоманом еще в Сингапуре.
Подобные меры обеспечили соблюдение в Сингапуре законности и
правопорядка. В 1997 году в отчете Всемирного экономического форума (World
Economic Forum), посвященном анализу конкурентоспособности стран мира,
Сингапур получил наивысшую отметку в качестве страны, в которой
"организованная преступность не является фактором, увеличивающим издержки на
ведение бизнеса". В 1997 году Международный институт управления в своем
ежегодном обзоре конкурентоспособности стран мира также поставил Сингапур на
первое место в сфере безопасности, указав, что в городе "существует полная
уверенность людей в том, что их личность и собственность защищены".
Развитие информационной технологии.
Компьютерная революция меняет наш образ жизни и работы. Интернет и его
многочисленные приложения требуют от всех, кто хочет стать частью "новой
экономики", овладеть компьютерной грамотой и пользоваться Интернетом.
Я был ранним энтузиастом использования компьютеров, которые стали
важным фактором повышения производительности труда. В 1973 году, когда мой
сын Лунг окончил курс математики в Кембридже, я посоветовал ему закончить
аспирантуру в области информатики, - науки, которую я считал ценным
инструментом для выполнения вычислений и хранения информации. Я также
поручил государственной комиссии поощрять лучших студентов поступать в
аспирантуру по компьютерным дисциплинам. Один из них, Тео Чи Хин, в 1997
году ставший министром образования, внедрил программу для учителей,
предусматривавшую использование компьютеров в качестве средств обучения.
Теперь в Сингапуре один компьютер приходится на двух учащихся.
В 1984 году я принял решение выплачивать зарплату всем
правительственным служащим, используя электронную систему платежей. Многие
мелкие служащие и рабочие предпочитали получать заработную плату наличными,
не желая, чтобы их жены знали, сколько они получают. Мне удалось преодолеть
эти возражения путем открытия им счетов в Почтовом сберегательном банке, так
что они могли бы получать наличные из банкоматов. Это сделало ненужной
перевозку наличных денег дважды в месяц в сопровождении полиции. Частный
сектор последовал этому примеру. После этого мы стали поощрять электронные
платежи также при уплате налогов и сборов.
Возглавляя движение за компьютеризацию и внедрение электронных
платежей, я сам не пользовался компьютером, хотя они стали уже достаточно
распространенными. В то время как в середине 90-ых годов молодые министры
посылали друг другу электронную почту, мою электронную почту мне все еще
распечатывали, а ответы я посылал по факсу.
Чувствуя, что я отстал от других, в возрасте 72-х лет я решил
подучиться. В моем возрасте это было нелегко. Прошло много месяцев, прежде
чем я смог работать с "Майкрософт-ворд" (Microsoft Word) и электронной
почтой без постоянной помощи моих секретарей. Еще и много месяцев спустя я
мог потерять файл из-за того, что нажимал не на ту клавишу, либо компьютер
обвинял меня в том, что я выполнил "запрещенную операцию" и закрывал
программу. На работе мне помогали секретари, а дома я звонил Лунгу, который,
выслушав мой горестный рассказ, руководил моими действиями по телефону, шаг
за шагом восстанавливая утерянные плоды многих часов тяжелого труда. Если же
это не помогало, то Лунг приезжал в воскресенье, чтобы найти утерянный файл
на жестком диске компьютера, или разгадать какую-либо иную загадку. Больше
года потребовалось мне, чтобы освоиться с компьютером. Одно из преимуществ
работы на компьютере - это та легкость, с которой я мог исправлять и
перестраивать фразы и целые параграфы на экране компьютера при написании
этой книги. Теперь я не отправляюсь в путешествие без моего портативного
компьютера, позволяющего получить доступ к электронной почте.
Выбор Верховного судьи и президента.
Подбор подходящих людей на ключевые конституционные должности
Верховного судьи и президента республики является жизненно важным.
Неправильный выбор может обернуться годами затруднений и бесконечными
проблемами. Намного легче определить, кто из людей является наиболее
способным, чем решить, кто обладает характером, необходимым для данной
работы. До назначения Верховного судьи и президента я близко знал обоих на
протяжении многих лет. Тем не менее, назначение одного явилось
беспрецедентным успехом, а другого - несчастным случаем, которого можно было
бы избежать.
Верховный судья задает тон всей юридической системе. В августе 1963
года, накануне нашего объединения с Малайзией, последний британский
Верховный судья, сэр Алан Роуз (Sir Alan Rose), ушел в отставку, чтобы дать
мне возможность назначить первого сингапурского Верховного судью. Для
назначения на эту должность я искал человека, который разделял бы мою
философию развития общества. Четкое понимание Верховным судьей своей роли,
целей и задач правительства является жизненно важным.
У меня состоялся один запомнившийся мне разговор с сэром Аланом. В
начале 60-ых годов несколько коммунистических заговорщиков должны были
предстать перед судом, и я опасался того, что их дело будет слушаться
британским судьей-экспатриотом, который мог оказаться не слишком
чувствительным к политическим настроениям того времени. Я попросил о встрече
с Верховным судьей и объяснил ему, что, если это случится, то правительство
обвинят в том, что оно является марионеткой правительства Великобритании.
Сэр Алан насмешливо посмотрел на меня и сказал: "Господин премьер-министр,
когда я был Верховным судьей на Цейлоне, мне приходилось руководить работой
правительства вместо генерал-губернатора. Во время волнений он всегда
отсутствовал. Вам не следует бояться, что вы окажетесь в затруднительном
положении". Он понимал необходимость соблюдения политического такта.
После некоторых колебаний я назначил на должность Верховного судьи Ви
Чон Чжина (Wee Chong Jin), члена Верховного суда, назначенного на эту
должность британским губернатором. Он был выходцем из среднего класса и, как
и я, получил образование в Кембридже. Ви Чон Чжин был строг в вопросах
соблюдения законности и правопорядка. Сэр Алан порекомендовал мне его как
человека, обладавшего твердостью, необходимой для поддержания дисциплины в
судах и способного заставить суды следовать установленным им нормам.
Ви Чон Чжин оставался Верховным судей до 1990 года, когда ему
исполнилось 72 года. Когда он достиг пенсионного возраста (65 лет), я
продлил срок его пребывания на должности Верховного судьи, потому что не мог
найти ему подходящего преемника. Ви Чон Чжин знал закон и весьма авторитетно
председательствовал в Верховном суде и как в суде первой инстанции, и при
рассмотрении апелляций. Воспитанный на традициях британской эпохи, он, в
основном, концентрировался на собственных суждениях и прецедентах, уже
созданных Верховным судом, но не уделял слишком серьезного внимания решениям
нижестоящих судов и прецедентам, созданным юридической системой в целом.
Из-за значительного увеличения числа тяжб старая судебная система, как в
судах первой инстанции, так и в судах высшей инстанции, оказалась
перегруженной. Колеса юридической машины крутились медленно, работа
накапливалась, и от подачи иска до начала процесса проходило от четырех до
шести лет. Почти столь же низкой была скорость рассмотрения дел и в судах
низшей инстанции, которые рассматривали большинство дел.
В 1988 году я решил уйти в отставку с поста премьер-министра в конце
1990 года. Зная, что моему преемнику Го Чок Тонгу, не имевшему ничего общего
с юриспруденцией, было бы сложно подобрать Верховного судью, я начал искать
подходящего человека для назначения на эту должность до своего ухода в
отставку. Я встретился со всеми судьями порознь и попросил каждого из них
перечислить мне, основываясь на достоинствах этих людей, трех человек,
которых они считали наиболее подходящими кандидатами на эту должность,
исключая самих себя. Затем, с каждым судьей мы просматривали список членов
Юридической коллегии, а также списки лучших юристов, входивших в состав
Юридической коллегии Малайзии (Malaysian Bar). Четверо судей: А.П.Раджа
(A.P. Rajah), П. Кумарасвами (P. Coomaraswamy), Л.П.Тин (L.P.Tean) и С.К.Чан
(S.K. Chan), - поставили во главе списка Ен Пун Хау, назвав его лучшим из
лучших.
Ен Пун Хау был тогда председателем правления крупнейшего банка
Сингапура "Овэрсиз чайниз бэнкинг корпорэйшен". После расовых волнений,
имевших место в Куала-Лумпуре в 1969 году, он бросил там процветавшую
юридическую практику, в которой являлся старшим партнером, и переехал вместе
со своей семьей в Сингапур, где стал председателем правления нового
торгового банка.
Мы вместе изучали право в Кембридже на протяжении трех лет, и я знал,
что он - очень способный человек. Я одолжил у него конспекты лекций
сентябрьского семестра 1946 года, которые я пропустил. Они были полными,
упорядоченными, содержали отличное резюме лекций. Шесть месяцев спустя, в
июне 1947 года, я получил высшую награду на экзаменах по праву за первый год
обучения, Пун Хау также получил награду. Мы поддерживали отношения и после
того как вернулись домой. В конце 60-ых годов правительства Малайзии и
Сингапура, совместно владевшие авиакомпанией "Мэлэйжиэн - Сингапур эйрлайнз"
назначили его ее председателем. Я снова стал поддерживать с ним тесные
отношения, когда в 1981 году он был направлен своим банком на должность
управляющего директора Инвестиционной правительственной корпорации, которую
мы сформировали, чтобы инвестировать валютные резервы Сингапура. Он очень
тщательно относился к деталям, проявлял скрупулезную честность, представляя
нам различные альтернативные варианты инвестирования средств, хотя и
высказывал при этом свои собственные соображения. Для юриста это было очень
важным качеством.
В 1976 году я предложил ему должность судьи в Верховном суде. Он
занимал тогда должность заместителя управляющего банком и отказался от моего
предложения. За обедом, в начале 1989 года, я предложил ему подумать о
должности Верховного судьи. Я аргументировал свое предложение тем, что он
уже достиг наивысшей позиции в нашем самом большом банке, и что его усилия
могли принести пользу лишь нескольким тысячам служащих и акционеров банка.
На должности Верховного судьи он мог бы улучшить управление юридической
системой, привести ее в соответствие с требованиями сегодняшнего дня, что
принесло бы неизмеримую пользу всему обществу и нашей экономике. В случае
согласия, ему пришлось бы проработать судьей Верховного суда на протяжении
года, чтобы вернуться, таким образом, к юридической практике, а потом он был
бы назначен на должность Верховного судьи. Он попросил у меня некоторое
время на размышление, ибо для него это означало бы перемену образа жизни, он
также много потерял бы в финансовом плане. В банке он получал более двух
миллионов сингапурских долларов в год, на должности Верховного судьи он
зарабатывал бы менее 300,000, - в семь раз меньше. Через месяц он принял мое
предложение, мотивируя это чувством долга перед Сингапуром, который стал его
вторым домом.
Я назначил его на должность судьи Верховного суда 1 июля 1989 года, а в
сентябре 1990 года, когда Верховный судья Ви Чон Чжин ушел в отставку, я
назначил Ен Пун Хау Верховным судьей. Он пережил годы японской оккупации,
расовые беспорядки в Малайзии, и обладал твердыми принципами относительно
применения закона для обеспечения правопорядка в обществе. Его взгляды на
развитие и управление мультирасовым обществом, его подход к обеспечению
законности и правопорядка в таком обществе в данном регионе мира не
отличались от моих. Он понимал, что для того, чтобы справиться с возросшей
нагрузкой, суды низшей и высшей инстанции должны были отбросить устарелые
методы и принять на вооружение новые процедуры. Я высказал предположение,
что ему следовало лично посещать суды низшей инстанции, даже участвовать в
заседаниях судов магистратов и районных судов, чтобы получить
непосредственное представление об их работе, оценить способности судей,
навести порядок в системе, привлечь в нее талантливых людей. Следовало
восстановить дисциплину в работе. Юристы жаловались мне, что некоторые судьи
магистратов и районных судов парковали свои машины прямо за пределами
городской черты, чтобы избежать уплаты небольшого сбора, взимавшегося за
въезд в город в час пик. Как только час пик заканчивался, они откладывали
рассмотрение дел и покидали суды, чтобы перепарковать свои машины в городе.
Таков был застой, царивший в юридической системе.
Ен Пун Хау оказался выдающимся Верховным судьей. Он обеспечил
руководство судьями и повысил требования к адвокатам. В течение нескольких
лет он реформировал суды и судебные процедуры, сделав их современными,
добился сокращения накопившихся завалов дел, ожидавших рассмотрения в судах,
а также сократил задержки в рассмотрении дел. Он изменил правила и
процедуры, которые юристы использовали для того, чтобы затянуть рассмотрение
дел или отложить их. Чтобы справиться с возросшим количеством дел, он
порекомендовал назначить дополнительных судей в Верховный суд, а также
назначить такое количество юридических уполномоченных (judicial
commissioners) (высокопоставленных юристов, исполнявших обязанности судьи),
как того требовала работа. Его методы подбора кадров были систематичными и
справедливыми. Он встречался со значительным числом юристов, которые
считались ведущими членами Коллегии адвокатов, отбирал 20 из них, а затем
просил судей и юридических уполномоченных оценить честность, юридические
способности и вероятный "юридический темперамент" кандидатов. После этого он
направлял свои рекомендации премьер-министру.
Чтобы назначить судей апелляционного суда (Court of Appeal), он
попросил всех судей и юридических уполномоченных назвать двух судей, которых
они считали наиболее подходящими кандидатами на этот пост, исключая себя.
Две кандидатуры, которые он, в конечном счете, представил, были единогласно
избраны коллегами. Его методы работы, хорошо известные всем судьям и
высокопоставленным юристам, подняли репутацию и престиж всех судей и
юридических уполномоченных.
С целью ускорения работы судебной системы он поощрял использование в
судах достижений информационной технологии. Юристы могли теперь хранить свои
судебные документы и вести поиск информации, используя компьютеры. К 1999
году репутация наших судов повысилась настолько, что судьи и Верховные судьи
из развивающихся и развитых стран приезжали к нам, чтобы изучать опыт
реорганизации судебной системы. Мировой банк рекомендовал юридическую
систему Сингапура, как на уровне Верховного суда, так и на уровне судов
низшей инстанции, для изучения другими странами.
Мировые рейтинговые агентства высоко оценили юридическую систему
Сингапура. В течение 90-ых годов, в ежегодных обзорах конкурентоспособности
стран мира, издаваемых расположенным в Швейцарии Международным институтом
управления, Сингапур регулярно назывался лучшим государством в Азии в плане
обеспечения "честного правосудия в обществе". В 1997-1998 годах Сингапур
вошел в десятку лучших стран мира, опередив США, Великобританию, Японию и
большинство стран, входящих в ОЭСР. Начиная с 1995 года, когда расположенная
в Гонконге организация, занимающаяся оценкой политического и экономического
риска, начала проводить оценку юридических систем стран Азии, она неизменно
присваивала юридической системе Сингапура высший рейтинг в Азии.
С назначением президента я оказался менее удачливым. К тому времени,
когда в 1981 году я вынес на обсуждение парламента кандидатуру Деван Наира
для избрания президентом, я работал с ним уже на протяжении 27 лет, начиная
с 1954 года. Вечером 15 марта 1985 года я был шокирован известием о том, что
Деван вел себя неподобающим образом во время визита в Кучинг (Kuching),
расположенный в штате Саравак (Sarawak), на востоке Малайзии. Врач из штата
Саравак позвонил личному врачу Наира, доктору Д.А.Тамбия (Dr. J. A.
Tambyah), и попросил его забрать президента и отвезти его домой ввиду его
неподобающего поведения. Наир приставал к жене помощника министра,
сопровождавшего его в автомобиле, к женщинам, присутствовавших на обеде и к
горничным, которые обслуживали его. Он компрометировал их, делал им
непристойные предложения, обнимал их и приставал с ласками. Поставив в
известность директора медицинской службы, доктор Тамбия немедленно вылетел в
Кучинг, где обнаружил, что Наир полностью потерял контроль над собой. Доктор
сопровождал его по пути домой 15 марта.
В тот же вечер, примерно в 9 часов вечера, я встретился с женой Наира в
Истана Лодж (Istana Lodge). Чтобы помочь сгладить впечатление от несчастного
известия, я взял с собой Чу, которая хорошо ее знала. В своем докладе
правительству на следующий день я писал:
"Госпожа Наир была собрана и лишь с трудом подавляла свое отвращение и
гнев в связи с известием о поведении Девана в Кучинге. Она сказала моей жене
и мне, что Деван стал другим человеком, что, время от времени, он начинал
сильно пить, и что на протяжении последних нескольких месяцев он каждый
вечер выпивал по бутылке виски. Она отпускала прислугу пораньше, чтобы они
не могли видеть, как он напивался до бесчувствия, после чего часто бил ее.
Она знала, что это же случится и в Сараваке, и потому отказалась поехать с
ним".
В течение нескольких недель, предшествовавших визиту в Саравак, Деван
Наир неоднократно выезжал на машине из Истаны в одиночку. Чтобы
замаскироваться, он надевал парик и выезжал без офицера охраны или водителя,
чтобы встретиться с женщиной-немкой. Однажды утром, после того как он
отсутствовал всю ночь, госпожа Наир отправилась в Чанги Коттедж (Changi
Cottage), чтобы посмотреть, что там произошло. Она обнаружила бутылки из-под
алкогольных напитков, стаканы со следами помады и сигареты. Деван Наир также
пригласил женщину-немку в Истана Лодж на ужин. Когда госпожа Наир выразила
свой протест, он устроил скандал и избил ее. Он не контролировал себя и свое
поведение во время запоев.
Несколько наших лучших специалистов обследовали Девана и лечили его.
Самый заслуженный из них, доктор - психиатр Р. Нагулендран (Dr. R.
Nagulendran), в своем отчете от 23 марта писал: "Он (Наир) страдает
алкоголизмом, характеризующимся многолетним употреблением алкоголя,
периодическими запоями, психологической зависимостью от алкоголя, провалами
в памяти, галлюцинациями, импотенцией, изменением личности, разрушением
супружеской гармонии".
Согласно Конституции, президента нельзя обвинить ни в каком
преступлении. Тем не менее, если бы президент убил кого-то, находясь за
рулем в состоянии алкогольного опьянения, это вызвало бы общественное
возмущение. Правительство обсудило сложившуюся ситуацию на нескольких
заседаниях и пришло к выводу, что Деван Наиру следовало подать в отставку до
того, как он будет выписан из госпиталя и снова начнет свою деятельность,
иначе парламенту пришлось бы сместить его. Старые министры, особенно Раджа,
Эдди Баркер и я были расстроены необходимостью отставки нашего старого
коллеги с такой видной государственной должности. Мы сочувствовали его
семье, но пришли к выводу, что у нас не было выбора: оставь мы его на
должности, это причинило бы еще больший вред.
27 марта, когда он пришел в себя в достаточной степени, чтобы понимать
последствия содеянного, Раджа и я навестили его в больнице. После некоторых
колебаний он согласился подать в отставку.
На следующий день, 28 марта, Наир написал мне: "Примерно год назад я
уже знал, что являюсь законченным алкоголиком. Это стало ясно тогда, когда я
начал обманывать. Я иногда думал о том, чтобы довериться Вам, но из-за
трусости так и не решился. В последний раз я готов был признаться Вам во
всем во время нашей встречи примерно две недели назад в моем кабинете, перед
моим отъездом в Кучинг. Я упустил последнюю возможность выйти из игры
чистым. Этим я заслужил свое унижение".
Две недели спустя, 11 апреля, Наир писал в другом письме:
"Кроме того, я все еще могу помнить несколько других событий, включая
некоторые моменты моего неадекватного поведения в Сингапуре в течение двух
недель перед отъездом в Кучинг. Тем не менее, меня пугает то, что я просто
не могу вспомнить большинство из того, что сообщалось о моем поведении в
Кучинге, но эти свидетельства должны быть верны, потому что о моем поведении
и о том, что я говорил, сообщали несколько очевидцев. Еще больше меня
смущает то, что, по крайней мере, в двух случаях, которые я ясно помню, их
свидетельства противоречат моим воспоминаниям. Я не лжец, но, увы, хотя
некоторые свидетели и могли, как я полагаю, оказаться лгунами, но все они
лгать не могли. В старые времена сказали бы, что человек одержим дьяволом.
Был ли я одержим? Или это была ситуация доктора Джекила и мистера Хайда?
(Прим. пер.: литературные персонажи, олицетворяющие собой синдром
"раздвоения личности") Наверное, мой мозг был несколько поврежден. Почти
наверняка моим мозговым функциям был нанесен ущерб, но в какой степени, -
это еще предстоит понять. И до какой степени эти нарушения могут быть
излечены или восстановлены? Это тоже еще предстоит узнать".
Мне пришлось играть две роли. Являясь премьер-министром, я должен был
защищать честь и достоинство президента и репутацию Сингапура. В качестве
личного друга Девана, я хотел спасти его. После нескольких дней пребывания в
госпитале мы отослали его в Чанги Коттедж, чтобы там он прошел курс лечения
от алкоголизма. Он настаивал на том, чтобы удалиться в одно из мест
религиозного уединения в Индии, чтобы излечиться путем медитации. Я не
считал, что таким путем он добился бы улучшения, и настаивал на том, чтобы
он прошел курс лечения. После долгих уговоров со стороны Раджи, Эдди и
некоторых других старых друзей, включая С.Р.Натана, его близкого друга со
времен работы в НКПС (впоследствии ставшего президентом Сингапура), он
согласился поехать в "Кэрон фаундэйшен" (Caron Foundation), в США. Через
месяц лечение, казалось, привело к положительным результатам.
Наир настоял на том, чтобы мы назначили ему пенсию. В Конституции
ничего не говорилось относительно пенсии для президента. Правительство
решило назначить Девану пенсию по состоянию здоровья, но при условии, что
группа правительственных докторов будет время от времени осматривать его.
Эдди Баркер согласовал это решение с Наиром и передал его на утверждение
парламента. После того как парламент принял его, Наир отверг это решение,
отрицая, что он когда-либо согласился с этим условием. Правительство
отказалось убрать условие, и Наир озлобился.
Полтора год спустя, он написал письмо, опубликованное в "Фар истэрн
экономик ревю" от 29 декабря 1987 года, в котором отрицал, что когда-либо
страдал алкоголизмом. Постоянный секретарь министерства здравоохранения
послал Наиру и в редакцию журнала письмо, датированное 14 февраля 1987 года,
подписанное всеми семью докторами, которые занимались лечением Девана Наира
в марте и апреле 1985 года, в котором они подтверждали диагноз "алкоголизм".
Ни один доктор не опроверг этого диагноза.
В мае 1988 Наир вмешался в дело бывшего генерального поверенного
Фрэнсиса Сью, который признал, что получил от официального лица
Госдепартамента США гарантии предоставления политического убежища, если в
этом возникнет нужда. Наир выступил с нападками на меня, заявив, что я
сделал то же самое в тот период, когда добивался международной поддержки во
время борьбы с малайскими экстремистами в Малайзии. Когда он не захотел
отказаться от своих обвинений, я подал на него в суд и передал на
рассмотрение парламента документы, касавшиеся алкоголизма Наира.
После опубликования этих документов Наир оставил Сингапур и больше не
возвращался в город. В 1999 году, 11 лет спустя, в Канаде, он сказал в
интервью, что ему поставили неверный диагноз, и что я заставил докторов
подсыпать ему психотропных таблеток, чтобы он выглядел, как алкоголик. Как
предупреждал нас когда-то доктор Р. Нагулендран, налицо были "изменения
личности".
Я ошибся с назначением Наира, ибо предполагал, без всякой проверки, что
с ним было все нормально. После его падения я советовался с Хо Си Беном, -
одним из его ближайших друзей по НКПС. Хо Си Бен, член парламента,
подтвердил, что Наир сильно выпивал еще до того, как парламент назначил его
президентом. Когда я спросил его, почему он не предупредил об этом меня, он
ответил, что Наир никогда не терял контроля над собой. Если бы неверно
понимаемая лояльность не удержала Хо Си Бена от того, чтобы предупредить
меня об опасности, нам удалось бы избежать многих ненужных затруднений и
страданий.
Несмотря на все это, Деван Наир сыграл значительную роль в созидании
современного Сингапура. Его позиция в ходе противостояния ПНД и коммунистов
в 60-ых годах сыграла важную роль. Именно он начал модернизацию рабочего
движения, превратив НКПС в важного партнера правительства в работе по
развитию нашей экономики.
|
